Таблица составлена по ЖБД 10-го гв. ТК (ЦАМО РФ, ф.323, оп. 4756, д. 89, л. 6).

Разница с данными в предыдущей таблице объясняется естественным движением техники между состоянием «боеготовая» и «в ремонте», а также прибытием танков с рембаз фронта и с заводов промышленности. Так, по армейскому журналу боевых действий в 10-м гв. танковом корпусе на 20.00 15 апреля числится 168 танков и САУ боеготовыми и 29 – в ремонте. Также в таблице по 10-му гв. танковому корпусу не показан 425-й гв. самоходно-артиллерийский полк, который в операции не участвовал, так как находился на переформировании.

Как мы видим, состояние бригад и полков 10-го гв. танкового корпуса далеко от идеала: части корпуса были укомплектованы техникой примерно на две трети. В корпусе насчитывалось 74 легковые, 730 грузовые, 154 специальные автомашины и 7 мотоциклов. Штат танкового корпуса предусматривал около 1300 автомашин, так что 10-й гв. танковый корпус недотягивал до штата примерно на треть. Только один численный показатель состояния корпуса был на высоте. Советское командование справедливо оценивало танковые войска как основу успеха операции, и поэтому корпус был укомплектован личным составом практически по штату. К началу операции он насчитывал 10 425 человек (1517 человек офицерского состава, 3650 сержантского и 5258 рядового состава). На фоне стрелковых дивизий 1945 г. численностью 4–5 тыс. человек при штате 11 тыс. человек танковый корпус почти в штатной численности солдат и командиров смотрелся очень хорошо. Всего в боевых частях танковой армии Д.Д. Лелюшенко перед битвой за Берлин насчитывалось 42 481 человек.

Резюмируя все вышесказанное, можно оценить состояние находившегося в руках И.С. Конева «танкового меча» как удовлетворительное, но не блестящее. «Запас прочности» двух танковых армий на случай столкновения с крупными резервами противника в глубине обороны был небольшой.

Благоприятствовал плану Конева тот факт, что его главный козырь, танковые армии, в сжатые сроки скрытно от противника перебрасывались на новое направление главного удара. Обе танковые армии 1-го Украинского фронта, задействованные в марте 1945 г. в Верхне-Силезской операции, рокировались с левого крыла фронта на правый. 3-я гвардейская танковая армия выводилась в район южнее Зоммерфельда в полосу 13-й армии. 4-я гвардейская танковая армия выводилась в район южнее Зорау в полосу 5-й гвардейской армии. Выдвижение танковых армий в новые районы сосредоточения происходило в период с 8 по 14 апреля. Первой в период с 8 по 10 апреля из района Оппельн в район Трибель выдвигалась 4-я гв. танковая армия. В период с 11 по 14 апреля из района Бунцлау в район Гассен выходила 3-я гв. танковая армия. В целях маскировки движение танковых частей и соединений производилось только ночью. Скрытности перегруппировки способствовали леса в районах сосредоточения войск. К 15 апреля все танковые соединения двух армий вышли в новые районы сосредоточения. Отследить эту рокировку немцы уже просто не имели времени.

Если в пользу танковых армий работало их скрытное выдвижение в новый район, то залогом успеха 3-й гв. армии должен был стать мощный артиллерийский кулак. Армия В.Н. Гордова не выделялась в ряду других объединений на берлинском направлении. К началу Берлинской операции в ее составе были девять стрелковых дивизий в трех корпусах. Численность дивизий колебалась от 4949 до 5347 человек. «Запас прочности» таких соединений был небольшим. При этом армии предстояло прорвать оборону, а затем идти на Берлин. Для успешного выполнения этой задачи требовалось минимизировать потери на этапе прорыва обороны противника. Этого Конев и Гордов планировали достичь за счет сильной артиллерийской поддержки. 3-я гв. армия получила две артиллерийские дивизии прорыва – 1-ю и 25-ю, по семь артиллерийских бригад каждая. Противотанковый резерв армии составляла 7-я гвардейская истребительно-противотанковая бригада. Всего в армии Гордова к началу операции насчитывалось:

Минометы: 82-мм – 520;

120-мм – 577;

160-мм – 64;

Орудия: 45 мм – 137;

57-мм – 5;

76-мм полковых – 57;

76 мм дивизионных – 475;

100-мм – 28;

105-мм – 4;

122-мм гаубиц – 295;

122-мм пушек – 11;

152-мм гаубиц – 63;

152-мм пушек-гаубиц —59;

203-мм – 23;

Реактивная артиллерия: М-13—48 установок;

М-31—72 установки;

Всего 2202 (без реактивных минометов)[56].

Из указанного количества стволов 293 орудия были в полосе 76-го стрелкового корпуса, а 1909 – сосредоточены в полосе прорыва 120-го и 21-го стрелковых корпусов на фронте шириной 8 км. Плотность артиллерии составляла 239 стволов на километр фронта, вполне на уровне армий 1-го Белорусского фронта на подступах к Зееловским высотам. Укомплектованным едва ли на 50 % стрелковым ротам прокладывали дорогу более чем 2 тыс. орудий и минометов, не имевших проблем с боеприпасами. Интересно отметить, что орудий новых типов сравнительно немного – всего пять 57-мм ЗИС-2, двадцать восемь 100-мм БС-3 и шестьдесят четыре 160-мм миномета. Ядро артиллерии составляли старые добрые 76-мм пушки ЗИС-3 и 122-мм гаубицы М-30.

Однако если артиллерийская поддержка 3-й гв. армии была выше всяких похвал, то состояние ее танковых войск оставляло желать много лучшего. Крупных масс тяжелых ИСов, как в 8-й гвардейской и 5-й ударной армиях, у В.Н. Гордова не было. 25-й танковый корпус 3-й гв. армии на 15 апреля представлял собой жалкое зрелище. В 111-й танковой бригаде было 4 боеготовых танка и 6 в ремонте, в 162-й танковой бригаде – ни одного боеготового и 7 танков в ремонте, только 175-я танковая бригада могла похвастаться 22 боеготовыми танками при 7 в ремонте, входивший в состав корпуса 262-й гв. тяжелый самоходно-артиллерийский полк насчитывал 15 боеготовых ИСУ-152 и 9 в ремонте[57]. Отдельные танковые части 3-й гв. армии принципиально не изменяли ситуацию. 87-й отдельный тяжелый танковый полк насчитывал всего 11 боеготовых танков и еще 3 в ремонте. 938-й самоходно-артиллерийский полк насчитывал боеготовыми только 9 СУ-76. В некоторой степени плачевное состояние танковых войск 3-й гв. армии сглаживалось вводом в бой в ее полосе 3-й гв. танковой армии.

Одной из острых проблем, возникших перед Красной Армией в 1945 г., стало массовое применение противником ручного противотанкового оружия. Сорок пятый настолько прочно ассоциируется с фаустпатронами, что имеет смысл посвятить этому вопросу отдельный раздел. Динамореактивные гранатометы фаустпатрон («панцерфауст») и вооруженные ими солдаты – «фаустники» – стали головной болью советских танкистов и пехотинцев. Последнее отнюдь не оговорка: гранатометы активно использовались немцами как «карманная артиллерия» мелких подразделений. Ввиду большого веса боевой части фаустпатроны обладали заметным разрушительным действием. Массовое применение фаустпатронов наблюдалось уже в первые дни Висло-Одерской операции и достигло пика в боях за немецкие города в феврале – марте 1945 г.